Франциск I де Валуа (François de Valois)   -  король Франции и Бургундии

Если вы желаете занять данную роль, внимательно ознакомьтесь с анкетой персонажа и оставьте свой пробный пост под ней.

Тема пробного поста:
Франциску сообщают, что Людовик XII скончался, и отныне он новый король Франции

Как всегда, улыбчивый и любезный со своими придворными, король Франциск I воссел на свой самый роскошный - золоченный трон, который по этому случаю перевезли из Лувра. Его синяя, в цветах французских монархов, отделанная мехом горностая мантия живой волной стекала по ступенькам возвышения, длинные, стройные, мускулистые ноги, возможно, слишком грациозные, как для мужчины, уверено и мощно опирались о ступени тронного возвышения; тщательно уложенная прическа - волосок к волоску, уже не разлеталась, как всегда, непослушными кудрями, а блестящие темно-карие глаза живо созерцали картину, что открывалась королю с возвышения. Сейчас Франциск был более чем доволен. Его рука покоилась на поручне не менее роскошного кресла королевы Клоди, и король, к неудовольствию придворных дам, силящихся во что бы-то не стало, привлечь его внимание своими изысканными нарядами и прическами, то и дело сжимал или поглаживал ручку своей супруги-королевы, словно всем заявляя, что сегодня - ее день, и он всецело принадлежит сегодня ей, а не своим многочисленным "маленьким разбойницам".
Несколько пополневшая после рождения сына, но все такая же милая своей очевидной юностью, королева отвечала на слова и шутки Франциска с неизменной улыбкой на лице. И все вокруг - от придворных пассий короля до иноземных посланников, несомненно осведомленных о любвеобильности французского монарха, видели: что бы кто не говорил - в королевской семье - идиллия. Во всяком случае королева Клод достаточно мудрая супруга, чтобы не устраивать скандалы и сцены ревности Франциску, а взамен - оставаться его любимой королевой и женой. И это ее право король сейчас откровенно демонстрировал всему миру.

Анн де Монморанси

По коридорам замка слышался тихий стук каблучков, эхом отбивающийся от стен, словно тысячи мячиков. С особой изящностью поддерживая мягкую ткань платья, Анна направлялась в сторону библиотеки, в надежде отыскать интересную книгу, дабы провести остаток вечера за чтением. Обычно она не проводила вечера, как старая, отжившая своё леди, но сегодня двор решил немного отдохнуть от весёлых мероприятий, а королева позволила фрейлинам разойтись по своим делам, оставив при себе лишь несколько девушек. Вариант остаться и обсудить с сестрой последние сплетни отпал сам по себе - желания поливать сестрицу ядом не было, а по-другому их разговоры, по обыкновению своему, не заканчивались, именно поэтому младшая Болейн избрала для себя именно такое благородное дело, как познание чего-то нового и неизведанного.
Оказавшись возле двери библиотеки, девушка быстро поправила волосы и пригладила платье, на случай, если внутри окажется кто-нибудь из приближённых ко двору. Так уж сложились обстоятельства: Анна всегда должна была выглядеть должным образом, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что именно она - одна из главных модниц королевского двора и даже если глубокой ночью её резко поднимут с постели - она и тогда будет выглядеть идеально. Возможно, немного сонной, но это будет придавать своего очарования всему образу.
Вопреки ожиданиям, внутри никого не оказалось и младшая Болейн, обречённо вздохнув, на несколько секунд расслабила плечи, после чего вновь распрямила их и гордо прошествовала к одному из многочисленных книжных стеллажей. Пробежавшись пальчиками по книгам, она остановила руку на одной из них и, с интересом приподняв бровь, потянула её на себя. Не спеша шурша старыми потрёпанными страницами, она полностью погрузилась в чтение, именно поэтому, услышав стук закрывающейся двери, испуганно уронила книгу на пол, не забыв при этом очаровательно побледнеть.

Над Турнелем склонился вечер. Роберт медленно прохаживался по коридорам замка, не зная чем заняться. Как ни странно, но сегодня он остался в одиночестве. Гильметта, к счастью, не жила при Дворе, Анн скорее всего был у той молоденькой фрейлины Лизи Грей, а где носило Франциска и сам черт не знал. Наверняка, тоже нашел себе компанию в лице очаровательной дамочки. Вот только Роберту некуда было податься в этот вечерний час.
Вдруг он заметил, как в дальней части коридора пропорхнула маленькая фигурка с женскими очертаниями. Прошел чуть дальше и различил в этой прелестной особе малышку Болейн. А в памяти всплыл недавний разговор с мадам Савойской. Мать Франциска, которая день и ночь пеклась о «своем Цезаре» попросила, а правильнее сказать приказала, ибо этой даме сеньор Флеранж все равно бы не смог отказать, и они оба об этом знали, соблазнить одну из фрейлин королевы Марии, дабы у них были уши и глаза, через которые можно следить за прелестной Розой Тюдоров. Выбор был не велик. Всего три фрейлины королевы могли подойти на такую роль. Первой была Элизабет Грей. Но Роберт знал, что эта фрейлина уже влюблена в герцога Монморанси, а значит уже сразу нет. Оставались сестры Болейн. Старшая, Мэри, была очень предана своей госпоже. Всего после нескольких встреч с этой фрейлиной, Роберт понял, что тут ничего не выйдет. Оставалась только Анна, младшая сестра Мэри. Самая юная из сестер Болейн была не по годам умная и начитанная. Всего за несколько месяцев при французском дворе стала хитрой, проницательной и изворотливой. А ее тонкий вкус и умение преподносить себя, делал ее одной из самых очаровательных девушек в свите королевы. Но все же Анна была слишком юна. И какой бы умной она не слыла, наивность и невинность столь нежного возраста дадут о себе знать, поэтому Роберт был уверен, что ему не составит труда увлечь эту черноглазую девушку, почти девочку.
Анна прошла в королевскую библиотеку, а Флеранж, подождав у двери несколько минут, прошел за ней в след.
-О, мадемуазель Болейн – стараясь изобразить удивление в голосе, с приветливой улыбкой произнес Роберт, подходя ближе к фрейлине – Не ожидал Вас здесь увидеть. Простите, что напугал, ибо совершенно этого не хотел.
Прищурившись, Роберт наблюдал за легкими движениями Анны, которая присела и подняла с пола книгу. Ее движения были наполнены таким изяществом, такой грациозностью, что она не уступала ни одной французской даме при дворе, не смотря на то, что в большинстве случаев была значительно младше их.

Фрейлина искривила губы в жестокой ухмылке, но в глазах блеснули слезы. Лиззи смирилась со своей судьбой, с тем, что ее выдали за человека которого она в сущности не любила, что у нее нет друзей, что ее семья живет так далеко, в туманной Англии, но прошлого кошмара забыть и простить она так не смогла. Принцесса и правда казалась Лиззи такой наивной, как маленькая девочка:
- Нет, миледи. Вы не можете представить себе этого. Этой боли, этой животной боли, когда на протяжении четырех лет, каждую ночь тебе сниться твой ребенок, которому не суждено было увидеть Божий свет… - ну как это можно было представить себе? С такой болью было тяжело даже дышать, а Маргарита думала, что может представить себе эту вечную пытку…
Да тогда Элизабет была молода. И не просто молода, а наивная дурочка, верившая в чистоту и благородство, в любовь и доблесть… Казалось та Лиззи умерла вместе с не родившимся ребенком многие, многие десятки лет назад…
- Об этом ребенке, Вы, Ваша Милость, знать и не могли, о нем знал только его отец, я и… - Лиззи прервалась, решив, что имя мадам, лучше не упоминать. В конце концов, принцесса и сама прекрасно поймет, что ее мать помогла бедной англичанке – И даже мой милый супруг, не знает о том, что я некогда носила под сердцем дитя… - фрейлина явно давала понять, что ее нынешний муж, никакого отношения к ребенку не имел.
Конечно Лиззи осознавала, что любая другая засмущалась бы признаться в связи с мужчиной, до свадьбы, когда ей шел всего то шестнадцатый год…Но не эта англичанка. Она отдалась мужчине которого тогда любила всем своим сердцем.
Наказать? О да, Элизабет мечтала, что бы соблазнитель, обрекший ее на страдания, тоже испытывал такие же душевные мучения, такую же боль как и она сама. Но об этом принцессе знать совершенно не обязательно.
- Его убийца – его родной отец. Четыре года назад, он писал мне такие же нежные послания, которые теперь пишет Вам принцесса… - тоном словно зачитывала смертный приговор произнесла Элизабет. Когда то эти любовные письма предназначались ей. ЕЙ! Сейчас же они были посвящены принцессе Маргарите. И по тому ужасу, который отразился в глаза дочери Савойской Элизабет поняла, ее слова поняли правильно, и принцесса прекрасно поняла о каком "таинственном незнакомце" шла речь.

Слова, повисшие в воздухе, как молот, били по виску: «Его убийца – его родной отец. Четыре года назад, он писал мне такие же нежные послания, которые теперь пишет Вам принцесса…»
Маргарита не верила, не могла поверить! Она с ужасом смотрела на англичанку, которая посмела со злой ухмылкой на лице произнести эти жестокие слова. Внутри все сжалось то ли от боли, то ли от страха. Нет! Невозможно, не правда! Наглая ложь, жестокое вранье!
-Да, как вы смеете – гордо вскинув голову, произнесла принцесса, резко убрав руку со стола и случайно задев чернильницу. Черная жидкость разлилась по столу, поглощая собой листы, в том числе недописанное письмо королеве-матери…и те письма, которые стали причиной этого разговора. Нет! Этой наглой лжи, ибо Маргарита убеждала себя, что в словах Элизабет нет и капли правды!
Принцесса встала, потирая кисть руки в том месте, куда попали чернила, оставив черное пятнышко на белоснежной коже.
-Уйдите – сурово произнесла герцогиня, давая понять фрейлине, что не намерена более слушать ее – Немедленно уйдите отсюда!
И Лиззи, сделав реверанс, удалилась из покоев принцессы Валуа. Тем временем Маргарита вновь подошла к окну и стала всматриваться вдаль. Вот только теперь пейзаж за окном уже не трогал. Нет, в мыслях вновь и вновь звучали слова англичанки. А что если…а что если это правда? Вдруг все это время она обманывалась. Видела доблестного рыцаря в том, кто на самом деле был…Даже в мыслях было страшно это произносить. Разве герцог Монморанси может быть способен на такое? Ее рыцарь, ее герой, несколько лет назад, спасший ее от верной гибели при пожаре в Шатре. Разве смог бы он так поступить с юной английской фрейлиной?
За спиной послышались шорохи, и Маргарита обернулась. Ее старшая фрейлина прошла в покои к своей госпоже и застыла в почтительном реверансе.
-Мадам - голос принцессы был совсем тихий и слегка растерянный – Уберите здесь все.
Марго кивнула на стол с разлившимися чернилами
-И еще – вдруг оживленно произнесла герцогиня – Пригласите ко мне герцога Анна де Монморанси. Передайте, что я хочу его видеть. Сейчас. В своих покоях.

Монморанси стоял бледный, совсем отрешенный, словно злой рок настиг его в который раз и ударил наотмашь со всей дури. Да, правду говорят, что есть роковые женщины, от которых не скрыться, не укрыться. Они будут преследовать тебя по жизни, и в минуту твоего наивысшего счастья нанесут тебе самый болезненный и самый подлый удар!
На них не действует ни твое великодушие, ни желание расстаться мирно, никакие уговоры и увещевания. К таким, очевидно, относилась и Лиззи Грей, теперь Элизабет Д'Авилла, жена королевского сокольничьего, с которой когда-то Анн был столь неосмотрительным и неосторожным.
- Марго! Моя великодушная Марго! - он зарылся лицом в ее ароматные волосы и почсувствовал, что ком подкатывает к горлу. - Просто удиветельно, моя милая, что ты - дочь Железной мадам Савойской! Ты, такая чувственная, такая великодушная и милосердная! Возможно, твоя матушка, Марго, тоже была такой когда-то. Жаль, что ей пришлось однажды надеть эту броню и носить ее так же, как и траурное платье!
Анн не открывая глаз нашел губами губы Маргариты, и более не страшась быть уличенным в каких-либо обманах и подозрениях, прильнул к ним в страстном поцелуе.
Он сжал Маргариту Валуа в своих объятиях, упиваясь ее губами, и обновляясь надеждой, что все самое дурное отошло. Теперь отошло навсегда в прошлое.
Никогда он более не позволит Элизабет Грей снова встать между ним и Марго! Никогда более этого не случится!
Если бы не та давнишняя глупость - ничего бы этого не случилось! Если бы не его желание оградить Марго от этих ушлых слухов - Лиззи бы не смогла ему навредить. Если бы... Как много если бы! Но теперь все это было совершенно не важно.
Марго все знала! Этого было достаточно!

Если бы Луиза Савойская могла позволить себе метаться по комнате, стиснув веер, если бы она могла позволить себе треснуть этим веером по чьей то роже… Нельзя. Она вдовствующая принцесса, она мать будущего короля. В то что ее прекрасный Франциск станет королем, Луиза не сомневалась ни минуты, и именно эта вера давала ей силы жить и бороться. И сохранять самообладание. И предпринять что то- черт возьми!
Эта красотка, эта Роза Тюдоров беременна! И если она родит сына, трон достанется ему. А не сыну Луизы. И регентшей Франции станет прекрасная англичанка. О , она, Луиза ни к кому не питает зла! … Она прекрасно понимает эту молодую женщину. Ведь и ей самой пришлось, когда-то овдоветь, и остаться жить при злой, враждебной королеве, без поддержки, без защиты, почти без средств! И она, Луиза тоже любит жизнь, ее плоть и вкус и запах… Бокал тонкого вина, гроздь винограда, мужские плечи…угу… но вот насчет «и так далее»- тут уже- стоп! Если ты примеряешь корону голубушка, будь готова к тому, что тебе за это вцепятся в горло . Особенно если дело касается детей. И если нажила ребенка от короля…хотя, подождите- а от короля ли? Луиза прищурившись смотрела в окно и обдумывала все уже без эмоций, как рыцарь на турнире, как алхимик в своих реторах… Холодно, быстро и остро…
-При характере этой красотки и возрасте ее покойного мужа возможно все. Доказать чей это ребенок будет очень сложно, а отобрать корону если родится мальчик, наследник, и вовсе почти невозможно. За спиной этой женщины грозные Тюдоры. Но они за Ла-Маншем, и у Генриха хватает своих забот, охранять сестру сейчас он не будет. Нужно что то предпринять сейчас, пока дитя еще в утробе. Несчастный случай? Предположим. А если не выкинет? Да, да, все может быть, в конце концов, никто не хочет лишней крови но подумать стоит обо всем… Неловкость служанок, скользкие полы, отвар пижмы, крутые лестницы.. мало ли что может быть. Важно только сделать все так чтоб Луизу никто не смог бы ни в чем упрекнуть, исключить любые доказательства, и прямые и косвенные… Окружить беременную заботой, плотным кольцом служанок , подумать о своем лекаре… Да, а почему Мери не захотела принять придворного врача? Почему откладывает осмотр? И походка у нее слишком легка для такого быстро округлившегося живота, и на солененькое молодую королеву не тянуло и приступов тошноты не было. Не имея подхода к простыням королевы (ну это пока не имея) Луиза тем ни менее следила через доверенных слуг за всеми мелочами при дворе. Кто что ест, кто чего хочет… Наблюдать за всем этим и делать выводы так увлекательно!
-А если она совсем не беременна?! Безумие… На что она тогда надеется, где возьмет ребенка? Любовник поспособствует? Как она тогда объяснит, если эта «беременность» растянется еще на два три месяца?...
Так… Луиза вытерла пот со лба. Спокойно! Сначала надо разобраться- на сносях ли Мари на самом деле, какой срок? Знаем мы эти штучки.. Потом уже подумать о вариантах, но конечно- окружить Мари Тюдор самой нежной заботой и попечением. Приготовить в подарок платье, позвать врача…ммм и не только врача. Пожалуй, стоит собрать весь курятник. Всех придворных дам. Если все в порядке- чтоб видели внимательность Мадам к молодой королеве, подтвердили дружелюбие и добрые намерения хозяйки приема, да и напомнить им всем о своей власти тоже не лишнее. Если же там предположим там подвязана подушка (хм!)- будут и свидетельницами…С некоторыми из них стоит поговорить заранее, напомнить о том кто чем ей обязан. Иногда стоит быть жесткой. Во благо государства, ради чести семьи, ради будущего!

Уже тринадцатый день Мария находилась будто в заточение. На следующий день после смерти мужа, короля Людовика XII, ее отправили в Клюни. Здесь под строгим надзором она должна была носить траур по усопшему супругу в течение первых сорока дней. Хотя, всем была прекрасно известна истинная причина ее пребывания в этом замке. Если она беременна, то Франциску Валуа уже никогда не удастся занять трон. О, Мария знала, как сильно он опасается потерять корону, как не менее сильно волнуется и его мать, Луиза Савойская. То, что графиня Ангулемская, спит и видит, как ее Цезарь становится королем Франции, ни для кого не было секретом. И теперь, когда Двор полнится известием, что королева ждет ребенка, она, наверняка, не находит себе места. Мэри была уверена, что Луиза Савойская сейчас пребывает в ярости, что женщина готова рвать и метать, наброситься на любого, кто попадется ей на глаза. Но как бы там ни было, юная англичанка не собиралась отступать. Она уже решила, что останется во Франции и станет матерью французского короля. До нее дошли слухи, как в Англии, ее брат, Генрих VIII решил вновь выдать ее замуж, на сей раз за испанского принца. Он уже и позабыл о данном когда-то ей слове. Что же, раз так, то Мария сама решила управлять своей Судьбой. Она более не собиралась быть марионеткой в руках брата или кого-либо другого. И если для этого надо притворяться беременной, если для этого надо обмануть весь королевский Двор во Франции, то она готова пойти на это!
Когда в Клюни прибыл эскорт, направленный Луизой Савойской, молодая королева в своих белых вдовьих одеждах вышивала в своих покоях. После каждого сделанного стежка, ее глаза отрывались от рукоделия, и она обводила взором своих фрейлин. Почти никого не осталась из тех, кто прибыл с ней из Англии. Только сестры Болейн. Остальные же дамы были француженками. И Мария прекрасно знала, как эти французские фрейлины следят за ней, а потом докладывают все мадам Луизе. Но пока еще у прекрасной Розы Тюдоров было главное доказательство ее положения. Она приловчилась прятать под одеждой небольшие подушечки и лоскуты ткани, создавая иллюзию, что она полнеет, что в ее утробе растет будущий король Франции. У Мэри уже был готов план, как не выдать себя, когда подойдет время рожать. Она решила взять ребенка у женщины, которая должна была рожать с ней в один срок. Никто не сможет доказать, что этот ребенок не сын Людовика и никто тогда не сможет отнять у него корону.

Франсуа улыбнулся чуть легкомысленно, как всегда. В его беспечной голове было столько приятных мыслей и планов, и конечно, паломничество в Шартр никак не входило в их число. Но в словах матушки была логика. И отнюдь не женская. Кроме того... это пророчество. да, он когда-то слышал из уст матушки о своей предполагаемой высокой доле.
Хотел ли он стать королем Французского королевства? И да и нет. Франциск был беспечен, любил развлечения, тяжелые физические нагрузки, что делали его стройное прекрасное тело еще красивее, он любил жизнь, но он был отнюдь не глуп. И он прекрасно осознавал, что не родись он герцогом Ангулемским, претендентом на корону Франции, то никогда бы не пожелал себе этой участи. Матушка от младых ногтей готовила его ... в короли. Ни больше, ни меньше. Но с огромной белой завистью Франциск взирал на своего друга, Анна де Монморанси, и да, завидовал его свободе! Над его головой не висела Дамокловым мечом корона, и Анн был волен делать что пожелает...
-Хорошо, матушка, мы отправимся в Шартр, как Вы того и желаете. И я приложу все усилия, чтобы предстать перед моими будущими подданными благочестивым и добрым молодым человеком. Другого выбора у нас и правда нет. Если корона достанется Вашему кузену, будь он неладен, нас постригут в монастырь в лучшем случае, а в худшем - перебьют как мышей в мышеловке.
Было еще кое-что, что упомянула матушка - принцесса Клод. Клаудиа. Клоди, как называл ее Франсуа... Робкая, застенчивая, настоящая французская Флер Де Лиз, не успевшая, не смотря на замужество, пока распуститься и хранящая свою чистоту и невинность за сомкнутыми, девственно белыми лепестками...
Франсуа мысленно увидел прелестное тонкое и бледное личико, окаймленное нежными завитками каштановых волос; тонкую шейку и хрупкую, словно фарфоровая статуэтка, фигурку. Принцесса Клоди... Его молодая супруга. Раньше он никогда не обращал на нее внимания, как на женщину, которая может разделить с ним когда-либо супружество, хотя всегда знал, что из всех претенденток Клоди - всегда была первая в этом списке...