1. ФИО:
Здравствуйте, приятно познакомиться. Станислав Юрьевич Истомин. Частенько откликаюсь на на прозвище «Вэлис», ставшее уже вторым именем с незапамятных времен. Что-то вы хотите? Интервью взять? *присел* Да, без проблем.
2. Возраст:
старые мы. Почти 20. Ну, 19 с хвостиком.
3. Курс, отделение:
Магспирантура по курсу «Наложение сглазов».
4. Внешность:
Хорошо, начнем с самого внешнего - чуть выше среднего мужского роста – в последний раз замеряли года полтора назад. Тогда еще было 174. Но это было тогда... Сейчас вам любой гениальный инженер-математик скажет, что Вэл дернул вверх на два см и три мм.
Ладно, с ростом разобрались. Пойдем дальше. Неторопливо пойдем, а то еще пропустим что-то. Идем, идем... О, стоп. Дошли. Итак, телосложение. Телосложение, конечно, спортивное, кто бы сомневался. Мы хоть в драконбол не играем как некоторые идиоты, но в форме себя поддерживаем. А если честно сказать, то развивается в основном ловкость и цепкость, а мышцы держатся на старой закалке, когда отец усердно таскал его по разным спорт.клубам и тренировал, качал, качал... Ну и накачал так немного кубиков справа и слева, спереди и сзади. Девушкам, кажется, нравится. Все-все, хватит тут стоять, пошли дальше *оттаскивает*. Идем, идем... Куда идем мы с Пяточком? А вовсе не секрет! На следующую остановку мы идем. Нас автобус не берет, потому что у нас вид неприличный. Почему не приличный? Пить надо меньше, потому и неприличный. Нет, я серьезно. Так все говорят, когда видят впервые. Вы ведь тоже так подумали, признайтесь. По глазам вижу, что подумали. Да не, я не против, думать вообще полезно. От этого волосы темнеют. Вот как у меня видите? *снял шляпу.* А в детстве таким светловолосым ангелочком был, мама умилялась просто... *вздыхает*. А вообще они у меня не просто темные, а темно-русые и, как любят характеризовать Дядю Федора, будто коровой прилизанные. Только в обратную сторону прилизанные, к затылку поближе. Ага, ага, именно тут *для точности стукает кулаком по затылку.* Ладно, давайте остановимся, поговорим, а то что-то ноги подустали. Дорога длинная... Что еще хотите знать? Почему вид такой, подвыпивший? Потому что бледный я от природы раз. От частого зависания в закрытом и плохо освещаемом помещении два. А так я не пью... Ну, почти. Давайте лучше поговорим о цветочках? Не хотите о цветочках? Ладно, поговорим о морде лица. Спрашиваете почему широкая такая челюсть? А чтобы лучше вас кусать. Шучу. От природы такая, наследство отца, что уж тут поделаешь. У меня все широкое: лицо широкое, брови широкие, лоб широкий, уши и те широкие, а шея! А ладони! Зато меня в толпе не потеряешь, не сольюсь со всей остальной массой. У меня только глаза не очень большие и губы тонкие. Ну и нос тонковат, да еще и на птичий смахивает. Почему-то частенько его сравнивают с коршунским, ну и зря, между прочим. Это я вам серьезно говорю, зря. Вот гляньте в мои глаза, разве они могут врать? Конечно, карие глаза никогда не врут. И раз уж глаза – зеркало души, то и душа у меня не потемки. Что говорите? Потом про душу? Ну, хорошо, потом так потом... Может, потопаем дальше, а то что-то мы тут с этими носами и лбами засиделись совсем. *Идет*. Кстати, а вы чего плащ натянули, в футболке с джинсами гораздо удобнее и просторнее. Угу, я с них не вылезаю совсем. Совсем-совсем. Просто у меня их куча. Целый шкаф. *задумался*.
Какие еще песенки есть про дорогу? Х, путь-дорога... дорогая дальняя... Тьфу, не интересно. Слишком древние песни, застарелые. Чтобы вам еще такого спеть? Помолчать? Ладно, помолчу... Я и правда петь не очень умею такие песни, наше дело вкрадчиво, под фортепиано баритончиком... Пианино... *маниакально*. Ну, хорошо, молчу, молчу... Давайте лучше уже о душе поговорим, хватит об этой ерунде внешней.
5. Характер:
Вот и до него, родимого добрались... С чего б начать? А давайте я вам лучше стихами? Чьими стихами? Могу вообще и своими, но пока только Блока. Это он как раз про меня написал:
«Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух,
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой».
Вот так... Святая правда, между прочим, и все от слова до звука про меня. Это я только с вами чего-то разболтался, настроение видать хорошее, а так я обычно молчу. Уж лучше б вы говорили, я бы тоже послушал. Нет, поговорить с хорош человеком – это святое, это мы только за. А вот если вы чушь начнете нести или лезть ко мне в душу, извините подвиньтесь. С такими я обычно не общаюсь, хотя есть некоторые девчонки, которые так и норовят залезть туда и поковыряться пальчиком. А на черта мне душу перед каждым встречным распахивать, вот он, мол, какой я? Нее, так дело не пойдет, это не наш профиль. К тому же не всякому понравится то, что у меня там внутри засело. Про таких как я любят говорит «сам себе на уме». Ить, каждую мысль обдумываем, обсмакиваем, перевариваем, чтобы лучше поглощалась и сразу утрясалась на положенном месте. Что говорите? Нет, я ж не каждую чужую мысль или утверждение проглатываю. У меня там все свое внутри, доморощенное. Ни у кого такого больше нет *гордо*. Я вообще один в своем роде и в своем мире. Мир такой незамысловатый, зато родной и близкий. В нем уютно и никто не трогает. Мне б главное, чтоб не трогали, я конфликты не люблю, предпочитаю в них не ввязываться и все решать миром. Меня вообще разозлить трудно. Бывают такие ммм... не очень умные люди, чего-то говорят, говорят, думают, наверное, что оскорбляют, а мне как-то все равно. Есть такое хорошее качество, видеть не слова, а суть слов. Тогда все понятно становится, кто прав, кто виноват, кому надо отвечать, а кого и замечать не стоит. Хотя бывает и в точку попадают, тогда туши свет, кидай гранату и будет всем Гитлер капут. Я в ярости себя уже собой не ощущаю, там инстинкты руководят, куда бить и откуда уклоняться. Хотя фингалы потом не всегда интересно зарисовывать, но приходится.
Но все это меркнет, теряет свой блеск, цвет, становится тусклым и черно-белым, когда я за фортепиано сажусь. *Довольная улыбка* Фанчик мой... Ага, это я его так называю. Так вот, фано мой самый главный друг, товарищ, девушка, если хотите. Да я мать и отца на него променяю. Он, он... тьфу слова кончились, давайте я вам лучше пока сыграю, а вы сами посмотрите и решите. *садится к фортепиано*
Записи в блокнотике журналиста: И вправду, Стас в этот миг преображается. Его расслабленность, спокойствие куда-то исчезают, во всем теле виден единый стержень, лицо сосредоточено, но приятно улыбчиво. Он с любовью трогает одну, вторую клавишу, будто бы здороваясь со своим музыкальным инструментом. Потом, слегка встряхнув головой, Истомин начинает играть. Играет он вдохновенно, с полной отдачей, сливаясь в этот миг с фортепиано целиком и полностью. Движения собраны и точны, ни одного лишнего. В такие минуты с него можно только шедевры писать под названием «Человек-фортепиано». Музыка для Вэлиса значит гораздо больше, нежели все остальное в этом мире. Это его пища, его вода, его дыхание.
6. Биография:
*возвращается в сий мир* Кхе-кхе, я немного увлекся. Понравилось? Ага, это всем нравится. Ну, записали, что хотели? Вот и чудненько, пойдемте дальше. У нас там на следующей остановке уже как раз Тибидохс виднеется, вот и дошли почти. Говорите, еще что-нибудь рассказать? Ну, что бы вам еще такого рассказать... Давайте про детство? Ага, ага, самая милая тема. Начну с происхождения. Я ж наполовину поляк. У меня мама полячка. Хотя тогда, по идее, я тоже наполовину полячка, а наполовину русак. Тьфу ты. Ну, не будем заморачиваться, в общем, корни у меня полякско-русские. Надеюсь, вы меня-таки поняли. Папа мой однажды приехал в соседнюю республику Польшу, ага, это еще во времена СССР было. Как раз незадолго до его развала. Вот в одном из ресторанов они с мамой и встретились. Ну, известно дело, любовь-морковь, увез папик маму домой в СССР. А тут Горбачев, чтоб его, с его перестройкой. В общем, детство у нас было сложное, полное тягостей и лишений... Конфеты с мандаринами даже под Новый Год редко бывали... Нет, карамельки-то бывали, но я их с тех пор наелся на всю жизнь. Потом правда полегче стало. Мама, наконец, работу удачную нашла, да и дефолт кончился. А маленький я в школу пошел. Оооо... дикие времена были. Вместо того, чтобы как нормальному ребенку бегать по улицам, я вынужден был сидеть за этой несчастной партой и слушать про каких-то птичек-невеличек и прочую ерунду. Хотя спустя год эту школьную муть сильно скрасило мое поступление в музыкальную школу на отделение фортепиано *погасил маниакально зажегшиеся глаза*. Точнее сказать, как поступил... Записали меня туда предки, как это обычно бывает. Но я не жалею, в отличие от многих. Препод помню, все восхищался и говорил, что из меня вырастет великий музыкант. Вырос... *саркастически*. Хотя почти пять лет занятием музыкой даром не прошли. Я и в Тибидохс умудрился фано протащить. Два часа воплей в кабинете академика и он был на все согласен. Как я попал-то в Тибидохс, спрашиваете? О, сейчас расскажу. Презабавная история, однако. Слышали небось множество раз фразу «кирпич на голову упал»? А я оказался везучим невезунчиком. На мою голову кирпич-то упал. Только мне ничего от этого даже и не было. Отскочил от меня как ни в чем не бывало в сторону. Я подивился, подивился и домой дальше пошел. А вечером бац! Какие-то вихри, все кружилось, кружилось и хлоп – я на полу в каком-то кабинете. А там старичок с бородкой, на Хоттабыча похож. Оказалось, не Хоттабыч. Хотя тоже волшебник. И я волшебник. Маг точнее. Так вот меня и оставили в Тибидохсе, учиться этой самой магии. Здесь, наверное, все-таки веселее, чем в обычной школе. А кирпичи так больше на меня и не падают. На меня вообще ничего не падает. *Усмехнулся*. Ну, вот мы с вами и дошли. Вам теперь налево, до дорожки и прямо, а мне в Зал Двух Стихий, обедать. До свиданья. Хех.
7. Полетный инструмент:
велосипед; трехколесный. мы летать не сильные любители
8. Способности:
Неприкасаемый. В смысле не подвержен ранениям и прочему повреждению. Ну, если только хорошо постараться... Эй, эй! Не надо стараться, я жить хочу!