Бран задумался. Жойен и Мира терпеливо ждали ответа. Наконец, лорд-калека медленно вымолвил:
- На Север. Мы идем на Север.
Жойен заметил печаль в глазах Брана, словно сделавшую его старше разом на добрый десяток лет. Те, на чью долю вападает много испытаний, взрослеют быстрее, - подумалось Риду.
-Жойен, я все равно никогда не смогу ходить, и ты это знаешь ничуть не хуже меня, - продолжил лорд. - Поэтому я буду летать.
Мальчик кивнул. Интонация, с которой были сказаны эти слова, не оставляла сомнений.
Мира тем временем вышла за дверь и прокричала:
-Хо-о-одо-о-ор!
-Ходор, Ходор! Хо-о-одор. Ходор! – послышалось в ответ на разные лады. Раздался треск раздвигаемого мощным телом кустарника, и к развалившимся ступенькам вышел конюх. В одной руке у него был ржавый, прихваченный еще в Винтерфелле кинжал; в другой он крепко сжимал волчью лапу.
- Жойен! – испуганно позвала брата Мира.
Рид тотчас выглянул из лачуги.
- Ходор? – удивленно воскликнул он, заметив добычу конюха. – Что это? Откуда?..
- Ходор! – радостно ответил Ходор, размахивая волчьей лапой.
Тут откуда-то вынырнул Лето, глухо рыкнул на Ходора и поспешил к Брану.
- Значит, тут есть волки, - констатировал Рид. – По всей стране говорят о стае с лютоволчицей во главе, не добралась бы она и до нас…
- Не доберется, - успокоила его Мира. – Мы уже будем за Стеной.
Жойен угрюмо промолчал. Впереди лежал трудный и долгий путь с непредсказуемым исходом. Это чувствовал каждый из них, но никто не решался сказать это вслух, особенно Бран.
Маленький лорд был непривычно тих и когда садился в корзину, и когда они покидали лачугу, и когда выбирали самую северную тропинку…
Мы идем прямиком в объятия Зимы, - подумал вдруг Жойен. – Хотя наш ворон совсем не белый, и у него целых три глаза…

- Услугу? – так, будто Тайвин не расслышал. – Джейме… - тепло ровно настолько, насколько осуждающе. Десница поднял глаза на сына, перо замерло над бумагой. – Дело не в поводе, а в причинах.
Варго Хоут, упоминание вслух имени которого пополняло нутро Ланнистера ненавистью, на самом деле послужил поводом для разжалования Джейме. Как последняя капля, благодаря которой чаша службы лорда-командующего была, наконец, переполнена. Но на самом деле покалеченная рука и была всего лишь каплей – причин, которые ей предшествовали, существовала масса, начиная от наследования титула главы дома и заканчивая продолжением рода. А повод… Повод всегда найдется, были бы причины. Сейчас Джейме, конечно, был зол, был не в себе, хоть и старательно скрывал это за непроницаемым неподвижным лицом и спокойным голосом, но все-таки не мог здраво рассуждать. Он поймет все – и причины, и следствия – но позже. Ему нужно было время, чтобы подумать и расставить смешанные в полном хаосе мысли по полочкам. Тогда он осознает всю глубину обрушившейся на его голову удачи и поймет, что ему следовало в разговоре с отцом не язвить, а благодарить его.
- Санса обещана Болтонам, - холодно продолжал Тайвин, глядя в этот момент на сына как на безумца, - а обещание, данное врагу, ничтожно.
Санса не была пешкой в этой игре, она была ценной и политически важной фигурой, за счет которой Север впредь был под дланью львов. Убрать ее с поля было невозможно. Да и было бы ради чего убирать! Ради покойной Кет Старк? А не помутил ли плен рассудок Джейме, как однажды сделал это с рассудком Безумного короля?
Тайвин счел бессмысленным обсуждение этой темы и постарался сделать вид, будто имя Сансы вовсе не звучало в этой комнате. Он вновь склонился над рукописью и продолжил отвечать на вопросы Джейме хладнокровно и монотонно.
- Король желает добра и процветания собственному дому, - о том, что Джоффри носит имя дома Баратеонов, Тайвин даже не подумал, лишь вернулся к письму, завершая последние строчки. – Лиза Аррен, - негромко продолжал он, не глядя на сына, - теперь ключ не только к Речным землям, но и к Орлиному Гнезду. Это партия, которую нельзя упускать…
Лиза и Джейме были почти одного возраста, почти одного статуса и стоили друг друга. Даже понимая, что отдает Орлиное Гнездо в лапы львам, с ее стороны будет глупейшим поступком попробовать отказаться от их покровительства. Покровительства королевской четы, ведущей войну и выигрывающей ее.
- Твоя партия, Джейме, - заключил Тайвин, бросив на сына взгляд.
Когда-то давно, еще будучи юным и совсем зеленым, Джейме уже слышал это женское имя и слова, утверждающие их женитьбу. Все новое – это хорошо забытое старое. Впрочем, Тайвин был уверен, что его сын вовсе не забыл о прошлом, по крайней мере, сейчас оно наверняка должно было взбудоражить его память.
- Петир Бейлиш собирается навестить Лизу Аррен, это письмо поедет с ним, - Тайвин поставил свою размашистую подпись в углу бумаги. - Боюсь, Талли придется довольствоваться лишь моей подписью, - удрученно молвил он будто невзначай, а на самом деле подразумевал за этими словами много больше, чем выдавал голос, - впрочем, друг детства лучше любого другого убедит Лизу в искренности и чистоте предложения, как убедит ее дать положительный ответ.
Он посыпал на пергамент мелкий речной песок, а затем сдул лишний одним продолжительным выдохом.
В его плане, конечно, была одна дыра – алчность и хитрость Мизинца вкупе с влюбленностью в него Лизы Аррен. Первый мог осмелиться пойти наперекор Тайвину в угоду лично себе, а вторая, как женщина безрассудная и отчасти безумная, могла Петиру подыграть. Но Тайвин прекрасно знал, чем эту дыру заделать, и в скором времени собирался заняться именно этим.
Письмо было согнуто дважды поперек, скрывая внутри строчки, написанные десницей, который так и не дал прочесть его сыну. В этом не было нужды – формальности оставались уделом Тайвина, но какими приятными были эти формальности!
Красный расплавленный на огне свечи сургуч большой темной каплей стек на желтоватую бумагу. Тайвин взял с края стола свою печать с изображением длани десницы короля и оставил на сургуче глубокий оттиск.
Он поднял глаза на сына так, будто был удивлен тому, что тот все еще находится в комнате.
- Ступайте, лорд Ланнистер, - милостиво произнес он, кивнув на дверь.
На мгновение, когда из его уст в сторону сына раздалось обращение «лорд Ланнистер», он вспомнил о том, что сейчас не только подарил этот титул одному своему сыну, но и одновременно отнял его у другого. Но только на мгновение. Спустя секунду от этой мысли не осталось и следа.
- И снимите белый плащ, сир, он вам впредь не по статусу. Нам еще предстоит определиться с его новым хозяином.
И вновь вернулся к бумагам, будто ничего не произошло.

Лорд Мандерли умудрился встать со своего стула, со злостью глядя на молодого рыцаря. Пот выступил у толстяка на лбу. Такого поворота он явно не ожидал. Теперь необходимо было снижать накал страстей, не то, из Дредфорта они так и не выйдут.
Лорд Болтон. Не принимайте всерьёз слова этого глупца. Он юн. Он всегда хотел стать таким как Молодой Волк. Он им восхищался. А Вилис. Этот парень является, шурином Вилису. Он брат жены моего сына. Более того. Я не просто так взял его с собой. Его отец - лорд Джон Вулфрид, глава дома Вулфридов. Парня зовут, Рикард и он по праву наследует владения Вулфридов. Его отец, один из немногих лордов, согласившихся со мной, присягнуть Вам. Простите парня. Он молод и как я уже говорил глуп. Не стоит принимать его слова всерьёз.
Лорд Мандерли повёл рукой в сторону двух других рыцарей. Оба увидев жест своего лорда распрямились и коротко поклонились Русе Болтону.
Это лорды Русе Стаф и Эддард Вун. Оба являются моими вассалами и лордами своих земель. Земли их не так велики, но не смотря на это, поддержка этих лордов, значит многое.
Тучный лорд кивком позволил своим рыцарям сесть и выпив очередной бокал вина продолжил
Лорд Болтон. Давайте не будем ходить вокруг да около. Нам всем известна наша нелюбовь и неуважение друг к другу. Но как я думаю, в такое тёмное время, нам следует забыть разногласия. Лорд Болтон. Вы нуждаетесь во мне гораздо больше, чем я в Вас. Насколько я знаю, дом Дастинов и дом Рисвелов уже присягнули Вам? Что же, маленькая, но победа. Однако давайте же смотреть на происходящее здраво. Дастины и Рисвелы, что они предложили Вам, кроме ультиматумов? Конечно же, эти два дома имеют какое то уважение на Севере, являясь одними из больших домов Севера. Однако в наши времена, уважение ничего не значит. Неужели Вы всерьёз думаете, что скажем Карстарки или Гловеры присягнут Вам, если их попросит об этом леди Дастин?! Единственные дома, которые Рисвелы и Дастины смогут Вам привести, это дома своих мелких лордов. Более ничего. Хотя я уверен, они оба потребовали у Вас нечто большее. Впрочем, это не моё дело. Я скажу так. Если Вы хотите, что бы Север в большей его части присягнул Вам, то воспользуйтесь не убеждением обедневших стареющих лордов, которые и свои земли защитить не в состоянии, а силой и более влиятельными и могущественными лордами. Такими как...Я. Белая Гавань, является одним из пяти самых больших городов Вестероса. Мои земли это не только самый большой выход к морю у Севера, но и самые большие серебряные шахты. Может мой дом и меня в частности многие не любят, но уважать мою мощь обязаны. Верните моего сына, и Белая Гавань примкнёт к Вам!
После столь долгой речи, лорд не выдержав откусил кусок свиной ноги, запил его вином и продолжил
Ну а служба в Королевской Гавани...Лорд Эддард так же служил в этом поганом городе. Лорд Старк был десницей Короля. Вы же помните, что с ним стало...Я надеюсь мы поняли друг друга? Вилис должен прибыть в Белую Гавань не позднее чем через месяц. При необходимости я вышлю десяток боевых галей, для сопровождения его морем.
Послышались одобрительные голоса рыцарей. Но лорд Мандерли не обращая на них внимания задал свой последний вопрос
Кстати, как быть с железнорождёнными? Что вы намереваетесь с ними делать?

«Да помогут мне Боги!», - мягко отстранив супруга, Маргери взяла его за руку, чтобы отвести к супружескому ложу. Джоффри не мешал королеве, с торжеством взирая на нее сверху вниз, как на подстреленную им на охоте лань. Он чувствовал ее страх вперемешку с покорностью и это одновременно заводило в нем садиста, но и порождало нежность. Ему хотелось причинить ей боль, но в тоже время и доставить удовольствие. Он и сам боялся жену.
Была ли она с Ренли? Девственница ли? Смогу ли? Она старше… Что она думает обо мне?
Всплывали перед глазами картины их большой ссоры в тронном зале, но нежная теплая покорность Маргери сыграла свою роль.
Удобно разместившись поверх белоснежного покрывала, королева сама привлекла к себе мужа, позволяя лечь на себя и приоткрыла губы, готовая к поцелуям. Невольно в ней просыпалось желание, тёплой волной охватывая все ее тело.
- Ты моя, - с перекошенным от удовольствия лицом прошипел Джоффри, закрывая глаза и страстно целуя жену, почти кусая ее губы.
Неизвестно, что доставляло ему удовольствия больше – покорность жены или возможность обладать кем-то, кто был ему почти ровней? Конечно, по приказу деда короля навестила несколько раз известная куртизанка города, но с ней Джоффри себя чувствовал отвратительно, будто Роберт Баратеон. Она отдавалась за деньги, он - покупал ее. Он мог бы и убить ее, заплатив после хозяину, а Маргери пришла сама, сама дала слово быть его женой, сама привлекла к себе, приоткрыв свои мягкие губы.
Нетерпеливые руки короля жадно шарили по стройным бедрам бывшей миледи Тирелл, пытаясь задрать подол ее рубашки. Он не отдавал себе отчета, что был груб сейчас и нетерпелив, но Маргери молчала, кротко улыбаясь. Она сама приподнялась, помогая королю овладеть собой и лишь коротко вскрикнула, когда он достиг своей цели.
Все закончилось, едва начавшись, но Джоффри был счастлив. Соскочив с постели, он кинулся к графину с вином, который стоял на столике с закусками. Налив в два кубка вина, он вернулся к жене, вручив ей один из кубков.
- Мы станем великими королем и королевой, моя жена. Ты родишь мне сына… Двоих, а лучше троих. Дочерей. – захлебнувшись вином во власти своего энтузиазма, он прокашлялся и продолжил, - Я наведу порядок в этом королевстве.
Маргери робко улыбнулась мужу, аккуратно садясь и принимая из его рук кубок с вином. Чуть ранее она стыдливо одернула ночную рубашку и укрыла ноги одеялом, полагая, что для первой ночи Джоффри будет довольно. С удивлением и некой опаской молодая королева изучала черты лица мужа. Он был сейчас почти красив. Злость и одержимость ушли из его черт, оставив красоту и … любовь? С такой нежностью он смотрел сейчас на нее, что хотелось верить в его слова.
- Я уничтожу всех проходимцев вроде Неда Старка. – он допил вино и хищно улыбнулся. – Никто не будет диктовать условия трону. Я – Джоффри Баратеон, Первый этого имени, король Вестероса. Ты – моя королева.
С этими словами он подхватил оба кубка и поставил их на пол у кровати, вновь поворачиваясь к жене.
- Снимай рубашку. Она нам не понадобится, - высокомерно кинул он, задергивая полог кровати. Уж Джоффри знал, что в глубине его покоев прячется мейстер Пицель, подслеповато щурит глаза, но старается почти не дышать, дабы не выдать свое присутствие. Дед и мать получили достаточно информации – брак консумирован, остальное не их дело.
На удивление, король был нежен и более терпелив. Быть может, впервые в жизни Джоффри старался доставить удовольствие кому-то, кроме себя…

Король заворочался во сне, несколько раз перевернулся с боку на боку и открыл глаза. Маргери мягко улыбнулась и прошептала, вложив в свой голос столько сладкой нежности, сколько могла:
- Доброе утро, мой король.
- М-м-м, - в первую секунду Джоффри охватило бешенство. Подняв голову над подушкой, он сонно моргал, пытаясь понять, что леди Тирелл делает в его постели.
- А, свадьба, - промычал король, потягиваясь. Очарование от ночи ушло. Куртизанка учила его, что делать в темноте, но как вести себя утром не рассказала. Неловко скинув с себя одеяло, Джоффри сел на постели и кивнул Маргери так, будто они были в тронном зале.
- Доброе утро, миледи. Надеюсь, Вы спали хорошо?
- Благодарю Вас, да. – коротко и вежливо, как написано во всех книгах по этикету.
Наступило неловкое молчание, во время которого король решился поцеловать руку жены, самолично выпростав ее из под одеяла.
- Вы прекрасны, миледи. Пусть весь мир завидует нашему счастью, ибо я самый счастливый супруг на свете.
Быть с чужим пока что человеком в одной постели было неловко, тем более, что Джоффри ощущал себя голым без короны. Помолчав еще минуту, король встал с постели и направился к вешалке, на которой висело два халата из алого бархата, расшитых золотом. На спине каждого красовался греб из оленя и льва, деливших корону. Надо отдать должное новоиспеченному мужу, он весьма заботливо укутал в один из халатов Маргери, а уж после оделся сам.
- Я позову придворных. Пора поздравить нас.
Сказав это, он звонко хлопнул в ладоши, давая сигнал пажу, обязательно дежурившему в покоях короля с раннего утра для предупреждения всех его прихотей. Двери в покои распахнулись, впуская в спальню восторженный гул голосов придворных, уже несколько часов ждавших здесь шанса поздравить короля и королеву. Многие из них явились клянчить должности, деньги, привилегии, другие хотели просто поглазеть на королеву после брачной ночи, чтобы составить свое мнение о короле, третьи – должны были исполнить свой долг, дав отчет о состоянии дел в государстве.