Ролевая игра "The Tudors/Тюдоры" с радостью приглашает новых игроков на форум! А пока предлагаем ознакомиться с тем, что происходит у нас при Дворе Генриха VIII.
Всего на форуме на данный момент ведется 21 эпизод. Наиболее интригующие:
Война за благосклонность короля. Враги и союзники.
Самое отвратительное чувство – это когда понимаешь, что ситуация постепенно выходит из-под контроля. Именно поэтому канцлер и старался всё просчитать заранее, предугадать возможные трудности и попытаться предотвратить их, пока это ещё возможно…
Встречаться с Анной Болейн не хотелось определённо. Как бы странно это ни прозвучало, совершенно не питая взаимной симпатии с Её Величеством, Уолси уже успел как-то притерпеться к королеве, прекрасно зная, что от неё можно ожидать, и как сделать безопасными все выпады Екатерины против него…
Но вот Болейн казалась тёмной лошадкой. И кардинал был весьма зол на себя за то, что не сумел с самого начала увидеть в ней угрозу собственному положению. И пусть пока что угроза эта выглядела почти иллюзорной, канцлер однозначно должен был составить ясное мнение о том, какие изменения можно предполагать далее… Вопреки его недавней уверенности, положение этой девицы становилось всё более прочным, влюблённость короля не проходила, и оставалось лишь ждать, какие сюрпризы преподнесёт грядущий день… Тем более, что дело не обходилось только возвышением Анны – всё большую роль при доре начинал играть Томас Болейн, в окружении Генриха всё чаще появлялся Джордж…
Однако ждать, ничего не предпринимая, было явно не в характере кардинала. К этой, вроде бы неожиданной встрече, он готовился весьма тщательно, изучая обычный распорядок дня новой фаворитки, прикидывая, где и в какое время она может появиться с наибольшей вероятностью. А что прикажете делать ещё? Вызвать к себе новую пассию короля? Канцлер формально мог, конечно, пригласить Анну для беседы, но последствия грозили оказаться весьма нежелательными – реакция государя была бы непредсказуемой и вряд ли доброжелательной. Явиться самому к ней? Томасу казалось это совершенно невозможным – первый после монарха человек в Англии, и наносит визиты дочери не слишком родовитого дворянина! Собственное происхождение Его Высокопреосвященство в расчёт уже давным-давно не принимал. В конце концов, говоря о нём, стоит думать, прежде всего, о заслугах перед Англией и государем, а также о духовном сане…
Одним словом, не оставалось ничего иного, как попытаться подстроить всё так, чтобы якобы внезапно столкнуться с Анной. Это было неплохо ещё и с другой точки зрения – не предполагая встречи с канцлером, девушка не сможет внутренне подготовиться к ней и будет вести себя более непосредственно, чем, скажем, получив приглашение посетить покои Уолси…Кардинал Уолси
Путь к сердцу королевы лежит через постель ее фрейлины
А Вы ничего не знаете про королеву Кэтрин? - если бы в тот момент, когда паж задавал этот вопрос, Джейн не испытывала лёгкого опьянения от вина, то слегка удивилась бы подобному вопросу. С чего это вдруг такой интерес к её королеве?Впрочем, настороженность старшей фрейлины ослабела не только благодаря напитку, но так же благодаря безразличию человека, сей вопрос задававшего...
Конечно же мне не так сложно поделиться своими знаниями относительно Её Величества, но во-первых, почему подобным интересуется именно мистер Калпеппер, а не какая-нибудь леди, которой так хочется посплетничать, и во-вторых, что в этом выгодного лично для меня? Скорее наоборот, поэтому если Вы что-то и хотите узнать, сударь, то сперва подумайте о том, что Вы можете предложить взамен...-на этих словах мысль виконтессы закончилась. Видимо, не смотря на праздник, женщина пытается высмотреть какую-либо пользу для себя, но в этом нет ничего удивительного: к чему разглашать ценную информацию даром, когда из неё можно что-нибудь извлечь?Собственно, именно поэтому леди Рочфорд вместо рассказа о Кэтрин Говард ответила лишь:
-Возможно и знаю... Это зависит от того, что именно Вы хотели бы узнать....-в конце концов, зная это, можно и подумать о том, насколько ценная информация интересует юношу, однако его вопрос сбил Джейн с толку. Что он может означать?Попытка ли это задеть её за живое или же... Намёк на то, какого рода награда её ждёт за разговорчивость?Хоть фрейлина и не принимала плату за информацию в подобном виде, но если посмотреть с другой стороны, то почему не почувствовать себя женщиной? Всё-таки Джейн Паркер не имеет особых друзей при дворе, как и отношений, следовательно, терять ей в случае чего-либо нечего, поэтому она с внешним спокойствием, но всё же сохранив лёгкое удивление во взгляде, ответила своему собеседнику:
-Эти слухи верны, я действительно являюсь вдовой виконта Рочфорда, моего покойного супруга.Джейн Паркер
Маленький шанс решить большую проблему
Франциск?! - удивлению Екатерины не было предела, она не смогла бы скрыть своих чувств, даже если бы захотела. "Этот самодовольный павлин, этот распутник, да к тому же еще недавно наголову разбитый Карлом!" Темная виноградина неминуемо была бы раздавлена, если бы Екатерина не положила ее резко обратно на блюдо. Королева прекрасно помнила, как французский правитель, позабыв о том, как подобает вести себя монаршим особам, привез на встречу в Кале свою любовницу, нисколько не стесняясь присутствия жены и именитых гостей. Тот давний случай стал едва ли не прообразом того, что происходило при английском дворе сейчас, и Екатерина не сомневалась, что во Франции за это время нравы вряд ли изменились к лучшему. И в это аморальное общество кардинал предлагает отправить ее невинную дочь? Бросить ее одну, в чужой стране, среди соблазнов и порока? Это было просто неслыханно.
Пальцы Екатерины сжали подлокотник кресла, однако дальше этого жеста и слегка прихлынувшего к щекам румянца открытое выражение гнева не зашло. Как ни была возмущена королева, она понимала, что Уолси ловкий дипломат и одними эмоциями вопрос не решить. К тому же, он говорил так уверенно и твердо, что это несколько обескураживало. "Если бы Генрих хотя бы иногда делился со мной своими планами, я бы знала, чего ожидать..." - с горечью подумала Екатерина. Внезапно она почувствовала себя одинокой. И она совершенно не хотела, чтобы это чувство довелось испытать Марии.
- Признаться, я меньше всего ожидала услышать это имя, - сказала королева несколько более спокойным тоном. Раз удивление и возмущение и так были написаны на ее лице, можно было позволить себе говорить открыто. - Еще совсем недавно Франция отнюдь не была нашим союзником. Неужели Его Величество полагает, что отдать единственную дочь за монарха, который только что освободился от позорного плена, благоразумно?
Беседы о политике были той сферой, где от Екатерины обычно требовались осторожность и дипломатические навыки. Малейший намек на ее родство с императором мог вызвать сомнения в том, чьи интересы на самом деле отстаивает английская королева. Однако сейчас именно это было ее козырем: Карл являл собой мощную силу, а брак Марии с Франциском I был явным выпадом против него.
- Его Величество король Франциск жаждет мести и новых побед, но разве Англия не рискует навлечь на себя гнев императора и быть втянутой в войну всего лишь из-за брачного соглашения?
"Посмотрим, что Вы скажете на это" - Екатерина не сомневалась, что правда на ее стороне. Государственные интересы были куда более сильным аргументом, чем доводы материнского сердца.Екатерина Арагонская
А значат ли что-нибудь двадцать лет брака?
Генрих терпеливо, даже с некоторым злорадством, наблюдал, как жена пытается защитить себя доводом, который не раз посещал и его измученную голову. Что ж, к этому барьеру он был подготовлен – недаром вёл многочасовые беседы не только с юлящим Уолси, но и с другими церковниками. Пленительная Анна Болейн даже переливчато расхохоталась, когда он прошептал ей на ушко как именно обойдёт факт наличия в браке с Екатериной дочери.
- Кэт, добрая моя Кэт, - сокрушённо качая головой, произнёс король, - ты по-прежнему заблуждаешься. Так же, как и я заблуждался все эти годы…
Генрих неторопливо поднялся, осторожно привлёк жену к себе, встретился с её холодными глазами трагическим взглядом.
- Ты спрашиваешь меня – что изменилось? Лишь то, что глаза мои открылись, я прозрел! И, как подобает достойному мужу, я не могу далее оставлять и тебя в сети этого чудовищного недоразумения… – Генрих осёкся, сравнение с «достойным мужем» оказалось весьма некстати, ведь он сам собирался настаивать на недопустимости существующего брачного союза. Ошибка выглядела столь досадной, что он почти скомкал остаток заготовленной проникновенной речи. – Наша дочь Мария не может доказать законность нашего союза! Я не раз уже справлялся у святых отцов и все они в один голос заявляют: «бездетность» в Левите значит «невозможность породить того, кто продолжит твой род»! То есть – отсутствие сына! Да спроси хотя бы Уолси, - Тюдор невольно усмехнулся, вспомнив бесконечные размолвки королевы с кардиналом. – Впрочем, нет, ты ведь ему не доверяешь! Ты веришь только своим чёртовым испанским монахам, которые того и гляди начнут разжигать свои инквизиторские костры по всей Европе!
Как и всегда, когда Генриху случалось упоминать родину жены, он ощутил, как напрягается Екатерина - становится выше, прямее, гордо вскидывает подбородок. И, как и всегда, в ответ ему захотелось самому расправить плечи, тряхнуть супругу, заставить вспомнить, что её дом теперь – Англия и глава этого дома он – Генрих VIII. Король покрепче сомкнул сильные пальцы на плечах супруги, с удовлетворением почувствовал, как мнётся под его руками темно-фиолетовый бархат платья.
- Ты спрашиваешь меня – что изменилось? – повторил Тюдор и в его голосе не осталось уже и тени былой проникновенности, только угроза и рокочущие в глубине первые признаки ярости. – Ты изменилась, Кэт! И я изменился тоже! Я больше не стану смиренно закрывать глаза на то, что ты всё-таки была женой Артура! Когда-то я сам вёл тебя за руку к алтарю, где ты венчалась с моим старшим братом! – Воспоминания о прошлом, о своей чистой влюблённости в казавшуюся тогда почти богиней молодую испанскую инфанту, подобно стилету впились в грудь Генриха. И чтобы заглушить их, а то и вовсе заставить исчезнуть, король почти перешел на крик.
- Мне не важно, стала ли ты ему женой во всех смыслах этого слова! Не важно даже, обманывала ты меня до этого дня или нет! Важно лишь то, что ты так и не смогла родить мне сына! И потому мне больше не нужна такая жена! Ты сегодня же дашь согласие на наш развод!Генрих Тюдор
В покоях канцлера. Беседа тет-а-тет.
Происходящее казалось нереальным в полумраке. Изабель едва удерживалась, чтобы не прищуриться, зрение портилось. Она старалась сохранить маску доверчивой глуповатой дурочки, но потом поняла, что смысла в этом нет. Совершенно иным, свободным и уверенным жестом девушка взяла кубок и улыбнулась при словах я никуда не клоню.
Клоните, ваше преосвященство. Или же склоняете, разница не велика. Что ж...
Сделав глоток из кубка, виконтесса приняла невозмутимый вид и по-прежнему молча стала слушать. Признаться, и прежде многие находили эту способность ее великолепной. Изабель умела слушать, зная, сколько ценного может добыть хороший слушатель у щедрого на рассказы болтуна. Болтовня, даже светская, даже бестолковая и раньше приносила ей немалые дивиденды. А уж пьяные россказни мужа сделали и вовсе из нее почтенную, молодую вдову, известную в аристократических кругах, как милую и знатную.
Как только кардинал высказал свои пожелания, виконтесса подняла брови. Все было довольно ясно, кое-что сказано не было. Интересно, с умыслом или нет?
- Как я поняла, отказаться я не смогу? - вопрос прозвучал именно как риторический. Кончиками пальцев Изабель стерла с уголка губ капельку вина. В былые времена она бы ее просто слизнула, но теперь виконтесса не позволила бы себе такое. Она умела жестко относиться к своим привычкам и всячески вытравила у себя все признаки былой "деревенщины". - Ну что ж. Тогда не стану настаивать. Но в таком случае мои услуги, - девушка едва заметно подчеркнула последнее слово, - будут весьма дороги. Думаю, что вы обратились ко мне по этому важному для государства и нашего короля делу тоже не просто так. Мое прошлое вам прекрасно известно.
Отбросив деликатность, перейдя на деловой тон, Изабель все же не утратила мягких, несколько игривых манер. Ее взгляд сохранил налет мечтательности, губы улыбались также мягко и ничуть не коварно. Она сделала паузу, как ребенок, собирающийся сообщить некий секрет, и даже подалась чуть вперед. Для виконтессы это стало увлекательной игрой.
- Я рада, что тоже могу высказать пожелания. Ранее, до вашего предложения я бы тихо вышла замуж. И получила бы все, что хочу, так, запросто. Но коль уж вы столь щедро предложили мне выбрать, я предпочту то же самое, - без тени смущения, склонив голову на бок, Изабель несколько секунд наблюдала за канцлером, а потом добавила, - но исключая мужа. В этом случае он мне ни к чему. Вы должны понять, я сильно рискую вызвать неудовольствие королевы. Потерять это с таким трудом добытое положение. И не получить желаемого. Не знаю, как для мужчин, а для таких капризных созданий, как женщины, не получить желаемое смерти подобно.
Фактически Изабель дала согласие. Появилось легкое горьковатое сожаление, что эта занимательная беседа свелась лишь к банальной купле-продаже. Но с другой стороны, кто она такая, чтобы вызвать иной интерес? Виконтесса перестала улыбаться и погрустнела, придя к такому выводу. Безо всякой иронии, скорее устало девушка добавила:
- Вы можете сделать ответное предложение, если вам не нравится мое.
Торг уместен.
Изабель Сэддингтон
Мое дорогое дитя, тебе предстоит корона и тернии...
Встреча, казавшаяся несбыточной мечтой, которую так боялся ее отец, называя свою родную дочь и королеву Екатерину «испанскими дикарками» Так скоро из прекрасной жемчужины Мария превратилась для отца в чужую дикарку, метаморфозы происходившее с королем, происходили не без участия Анны Болейн, пока еще занимавшей место фаворитки, но мечтающей об английской короне. В ее руках Тюдор становился, мягок и податлив как глина, влюбленный король готов был бросить к ногам возлюбленный целый мир и даже больше, ради нее он готов был пойти на преступление против собственной дочери…
Как много надо было рассказать друг другу, слова терялись в тишине, разве хватит слов, чтобы выразить всю дочернюю любовь? И в эти мгновенья Мария благодарила имперского посланника, подбившего ее на эту авантюру.
-Ваше Величество –Мария опустилась на колени перед матерью – молю Вас о прощении, прибыв сюда, я ослушалась отца, нарушила дочерний долг, вырядилась мужчиной и мне было бы невыносимо уехать от Вас не испросив прощения – с этими словами Мария припала к руке матери поцелуем.
Мэри Тюдор
